– Ну что же, если вы видите к тому основания, я ненастаиваю, – сказал он рассудительно.

– Вот и прекрасно! – оживилась г-жа деКавуа. – Могу вас заверить, что Жюстина… А впрочем, о Жюстине мы ещенайдем время поговорить. Послушайте, д’Артаньян, я тут замыслила одну интригу,в которой мне потребуется помощь…

– Готов оказать любую, – решительно поклонилсягасконец.

– Мирей! – слабо запротестовал де Кавуа.

– Луи, изволь немедленно замолчать! – воскликнулаего супруга. – Я лучше знаю, что делать!

После того, как был пройден опасный подводный камень – тоесть прекратился разговор о незнакомке из Менга, по неизвестным причинамокутанной покровом непроницаемой тайны, положение в доме вернулось на кругисвоя: бразды правления вновь перешли к госпоже де Кавуа, а ее муж покорнозамолчал.

– Понимаете ли, д’Артаньян… – доверительносообщила г-жа де Кавуа. – В последнее время Луи угодил в немилость кгосподину кардиналу. Не стоит вдаваться в детали, упомяну лишь, что Луи несправился с неким поручением… Видит бог, в том не было ни капельки его вины, ноставки были чересчур уж высоки, а господин кардинал при всем его уме исамообладании порой позволяет ярости взять в нем верх над рассудком. Корочеговоря, Луи угодил в немилость. Если я, подобно обычному просителю, начнудопекать кардинала своими слезами и мольбами вернуть расположение, это может ине выправить ситуацию. Так вот, я придумала великолепный план, который,несомненно, развеселит его высокопреосвященство, а значит, и смягчит… Вы готовымне помочь?

– Безусловно, – браво ответил д’Артаньян.

– Господин кардинал не прощает обмана в серьезных вещах– но, как всякий великий человек, снисходителен к тем, кто устроит безобиднуюшутку, касающуюся сущих мелочей. Слушайте внимательно, д’Артаньян…

Благодаря неукротимой энергии и решимости г-жи де Кавуа планкампании был подготовлен в кратчайшие сроки и незамедлительно началпретворяться в жизнь…

Едва войдя в дом капитана мушкетеров кардинала, первый медикего величества Бувар увидел там удрученных слуг, передвигавшихся на цыпочках состоль скорбными лицами, словно в доме уже лежал покойник. Вышедшая навстречуг-жа де Кавуа была непричесанной, и платье ее находилось в совершеннейшембеспорядке, не говоря уж о заплаканных глазах.

В комнате больного, у его изголовья, сидел д’Артаньян,сгорбившись, обхватив руками голову и вздыхал так удрученно, что мог, право же,разжалобить лютого зверя крокодила.

– Все бесполезно! – воскликнул он, притворяясь,что не замечает вошедшего медика, человека самой величественной осанки, но, подостоверным слухам, абсолютно безграмотного в своем почтенном ремесле. –Мой друг вот-вот умрет от разлития желчи в становом хребте!

– Милый юноша, – с важностью произнесБувар, – должен вам сказать, что, с точки зрения практической медицины,упомянутый вами диагноз, уж не посетуйте, абсолютно нелеп и невежествен, ибожелчь никак не может разлиться в становом хребте…

Д’Артаньян и сам нисколечко не сомневался, что являетсясовершеннейшим невеждой в практической медицине, исключая разве что помощьраненым дуэлянтам и перепившим вина гвардейцам, И потому он, нисколько необидевшись, возопил горестно:

– Да какая разница, отчего умирает мой друг, если онвот-вот отойдет в мир иной!

Он хотел было еще и возрыдать, но побоялся, что не сумеетизобразить это столь же убедительно, как присутствующая здесь г-жа де Кавуа, апосему ограничился тем, что застонал еще горестнее и даже легонько ударилсялбом о витой столбик балдахина, делая вид, что обезумел от отчаяния.

Капитан де Кавуа в этом представлении исполнял, пожалуй,самую легкую роль, не требовавшую ни потока слов, ни драматических жестов. Онпопросту лежал в постели (где простыни были залиты кровью и прозрачнойнепонятной жидкостью), закатив глаза и старательно испуская время от временижалобные стоны, а также притворяясь, что он уже не видит и не осознает ничегоиз происходящего вокруг.

Едва-едва приподняв голову, он остановил взор на д’Артаньянеи промолвил слабым голосом:

– Антуанетта, не плачьте обо мне… – вслед за тем,переведя взгляд на Бувара и супругу, добавил: – Ваше величество и вашевысокопреосвященство, как благородно с вашей стороны, что вы самоличнонавестили меня в этот скорбный час…

– Больной бредит, – деловито констатировалБувар. – Медицине знакомы случаи столь полного отрешения от действительности.

– О сударь! – воскликнула г-жа де Кавуа, обливаясьслезами. – Осмотрите же его, умоляю вас, быть может, его еще можно спасти…Луи с самого утра рвало кровью, и он насквозь промок от пота…

С бесстрастием лекаря, повидавшего на своем веку немалонеприглядного, Бувар наклонился к больному и, чуть ли не тыкаясь носом впростыни, осмотрел обильные кровяные пятна. После чего глубокомысленнозаключил:

– Как ни странно для профана, вы совершенно правы,госпожа де Кавуа, – это легочная кровь, извергнутая вследствие рвоты, чтонедвусмысленно свидетельствует о плеврите…

Д’Артаньян, самолично посылавший слугу на бойню за склянкойкоровьей крови, происходившей определенно не из легких, имел на сей счет своеособое мнение, но, конечно же, остерегся его высказывать в присутствии светиламедицины и первого медика его христианнейшего величества. Наоборот, он горячоподдержал диагноз:

– Черт возьми, как вы угадали! Его рвало, словно фонтанбил…

– Юноша, не упоминайте о враге рода человеческого встоль трагические минуты, – попрекнул Бувар, по-прежнему елозя носом помокрым простыням. – Однако! Как мерзко воняет сия прозрачная жидкость,происходящая, конечно же, от обильного потоотделения… Запах сей, или, говорямедицинскими терминами, мерзостное амбре, сразу выдает состояние больного…

Д’Артаньян мог бы уточнить, что запах свидетельствует лишь отом, что данная жидкость представляет собою разбавленное водой содержимоенекоего горшка, взятого отнюдь не на кухне, а в том потаенном помещении, гдедаже король теряет толику достоинства. Но, как легко догадаться, такаяоткровенность была бы излишней.

Капитан де Кавуа, которому определенно наскучило лежатьнеподвижно, вновь пошел на импровизацию: он задергался всем телом и завопил:

– Вперед, мои молодцы! Заходите с левого фланга!Мушкеты на сошки, раздуй фитиль, приложись, целься!

С видом человека, чьи догадки подтвердились целиком иполностью, Бувар возвестил:

– Я вижу, состояние больного таково, что мы смело можемговорить в его присутствии, он все равно ничего не осознает вокруг… Не хочу васудручать, госпожа де Кавуа, но качество крови и пота поистине отвратительно, иопасность поистине высока…